Поставки танков для белых армий из Англии начались только после окончания первой мировой войны. 22 марта 1919 г. в Новороссийск на пароходе «Святой Михаил» прибыла первая партия английских танков — шесть MK-V и шесть МК-А. (В документах белых первые назывались тяжелыми или большими, а вторые — легкими или малыми.) Вместе с танками прибыли и английские инструкторы — всего 29 человек под командованием майора Е. Брука.
По воспоминаниям британского персонала, готовившегося воевать исключительно «в стране снега и льда, Новороссийск оказался солнечным и зеленым городом, а в Южной России было гораздо теплее, чем в Англии».
После разгрузки и проверки материальной части, что заняло семь дней, танки «стали демонстрировать свою боевую мощь». Эта пропагандистская акция проводилась по просьбе русского командования. Ежедневно, в течение педели, один из танков проезжал по набережной в сопровождении сотни казаков. В выходной день один MK-V объехал вокруг всего города. Массы народа глазели на это зрелище. Танк сломал небольшую кирпичную стену и взобрался на гору. Все это время его сопровождали верховые казаки.
Для подготовки русских танковых экипажей на заводе «Саломас» в Екатеринодаре была организована «Школа английских танков» (в июне 1919 г. ее перевели в город Таганрог), начальником которой стал полковник Халецкий (в годы Первой мировой войны он командовал Запасным броневым дивизионом в Петрограде). Для подготовки танковых экипажей в школу откомандировали опытных офицеров-специалистов: шоферов, механиков, артиллеристов, пулеметчиков. Обучение было поставлено так, чтобы члены экипажа при необходимости могли заменить друг друга: шоферы, например, должны были уметь стрелять из пушки и пулемета, а артиллеристы и пулеметчики — управлять машиной. Одновременно с занятиями, в школе шло формирование четырех танковых отрядов.
По штату танковый отряд состоял из четырех танков, трактора (использовались американские «Холты» или их английские лицензионные варианты «Рустон» и «Клейтон»), автомастерской (в Белой армии чаще всего это были английские трехтонные автомобили «Торникрафт»), автоцистерны (на американском шасси «Уайт»), четырех грузовиков, трех легковых машин и нескольких мотоциклов (однако из-за недостатка технических средств многие танковые отряды были укомплектованы вспомогательной техникой не по полному штату).
Сначала англичане рассчитывали на шесть месяцев обучения, но уже через четыре недели, произведя стрельбы из танков, ведомых русскими экипажами, англичане нашли возможным отправить своих учеников на фронт. Часть английских инструкторов должна была сопровождать первые русские отряды для оказания им технической помощи. (За все время действия Школы английских танков в Таганроге, с июня по декабрь 1919 г., ей было подготовлено около 200 офицеров-танкистов.) 14 (27) апреля 1919 г. приказом № 674 Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России (ВСЮР) был сформирован 1-й дивизион танков в составе управления и четырех танковых отрядов. Командиром дивизиона стал полковник Гилевич (до этого он командовал 1-м броневым автомобильным дивизионом Добровольческой армии). Танковыми отрядами командовали: 1-м (три MK-V) — капитан Веремеев, 2-м (два MK-V) — капитан Борщев, 3-м (два МК-А) — капитан Колосовский, 4-м отрядом (три МК-А) — капитан Миронович. Два танка остались в школе для обучения других экипажей. В первых числах мая 1919 года дивизион убыл на фронт, где отряды были распределены между дивизиями Добровольческой армии.
При перевозке по железной дороге каждый танковый отряд составлял целый эшелон, в который входили паровоз, две контрольные платформы (одна — пустая, вторая — с рельсами, шпалами и мешками с песком), четыре платформы с танками, три-четыре платформы с автомобилями, два классных вагона для солдат и офицеров, один товарный вагон для офицерского собрания (столовой), два вагона для склада запасных частей и имущества и один вагон для бензина, гавота и масла (в бочках).
9 мая 1919 г. 1-й танковый отряд разгрузился в районе станции Хонженково в расположении 3-й пехотной дивизии Добровольческой армии. Отряд получил задачу поддержать пехоту при атаке станции. В 5.30 утра 10 мая танки двинулись вперед. Вот как рассказывал об этом первом бое командир одного из танков штабс-капитан А. Зехов: «Перед танками лежала ровная местность, слегка подымающаяся в сторону противника. Окопы были на перевале, а дальше шел спуск к Хорунску. Танки быстро обогнали свою пехоту и направились к окопам красных. Когда они находились шагах в тысяче от них, то по танкам был открыт сильный ружейно-пулеметный огонь.
Пули, как горох, щелкали о броню, не причиняя никакого вреда. Танки, в свою очередь, открыли огонь из орудий. Когда мы дошли до окопов, они уже были пустыми. Пехота противника оставила их настолько поспешно, что, дойдя до гребня, мы даже не видели бегущих, так как они уже скрылись в селении Хорунск. Как только танки перевалили через гребень, по ним открыли огонь неприятельские батареи. Снаряды ложились очень близко, некоторые рвались в трех-четырех шагах от танков. С батарей красных казалось, что они попадают, по не могут остановить танки. Видя это, красные отступили, и станция Хорунск была нами занята.
То, что в первом бою противник не подбил пи одного танка, имело для нас огромное значение — красные поверили в несокрушимость этих машин, тогда как комиссары уверяли своих солдат, что танки сделаны из картона и белые только пугают ими».
12 мая при поддержке танков пехота белых взяла станцию Ясиноватая, а 14-го мая машины были погружены на платформы и перевезены на станцию Горловка. Здесь танки застряли на несколько дней: отступая, красные взорвали железнодорожные мосты, и подвести тяжелые машины к фронту было нельзя. Лишь 19 мая мосты отремонтировали и танки перевезли под станцию Роты, где они вступили в бой.
22 мая 1919 г., наступая на станцию Почасная, один из танков двигался вдоль железнодорожного полотна, когда из-за выемки вышел бронепоезд красных и открыл огонь по танку. Танк открыл ответный огонь и первыми же снарядами подбил бронепаровоз, что вызвало на бронепоезде замешательство. В это время подошел второй бронепоезд красных и первым же выстрелом подбил танк, а затем, продолжая стрелять, поджег его. Машина сгорела, погибли семь из десяти членов экипажа.
Результатом этого боя стало специальное распоряжение, которым запрещалось «использовать танки для действий вдоль железнодорожного полотна, по которому можно ожидать движения неприятельских бронепоездов».
В этот же день недалеко от Поносной (у местечка Путепровод) в атаке позиций красных участвовало два «Уиппета» 4-го танкового отряда.
О результатах боя 22 мая оперативная сводка Южного фронта сообщала следующее: «Противник под прикрытием четырех танков и двух броневиков значительными силами пехоты ведет атаки [в] направлении ст. Крипичпая, отбиваемые нами. Наш бронепоезд при подходе к ст. Крипичпая вследствие разрушения полотна между ст. Криничная и Ханжепковская врезался [в] полотно железной дороги и, несмотря на упорство нашей роты дать возможность бронепоезду отойти, сдержать противника не удалось. Бронепоезд остался [в] расположении противника. По сведениям разведки, большой танк противника выведен из строя, два малых застряли восточнее ст. Ханженковская».
В начале июня 1919 г. все находящиеся на фронте танковые отряды перебросили в Кавказскую армию генерала Врангеля, подошедшую к Царицыну. Командование белых считало, что использование танков сильно облегчит штурм города, который был сильно укреплен. В боях за Царицын участвовали 1-й (два танка MK-V) и 4-й (два танка МК-А) танковые отряды под общим командованием майора английской службы Брусса. Кроме того, в 1-м танковом отряде экипаж одной машины составляли английские инструкторы. В течение двух дней танкисты произвели подробную разведку местности и определили маршруты движения. В 2 часа ночи 16 июня 1919 г. танки двинулись вперед. Примерно через час они подошли к проволочным заграждениям, прорвали их и ворвались в первую линию окопов красных, где были встречены ружейно-пулеметным огнем и ручными гранатами. Вскоре наступил рассвет и по танкам открыла огонь артиллерия красных.
Чтобы облегчить продвижение своей пехоте, танки двинулись вдоль окопов, ведя огонь по противнику и уничтожая проволочные заграждения. При этом «танк с английской командой был опутан проволокой, как кокон, а когда его команда под сильным артобстрелом вышла с ножницами, чтобы очистить танк, несколько человек было легко ранено, а капитану Уолшу оторвало локоть». Лишь подход пехоты белых спас англичан от неминуемой гибели. Всего в этот день танки вели бой в течение трех часов. Вечером следующего дня, 17 июня, войска Кавказской Армии вступили в Царицын. (Справедливости ради следует отметить, что, по воспоминаниям пехотинцев Кавказской армии, роль танков в боях под Царицыном была совсем невелика и свелась, главным образом, к уничтожению проволочных заграждений).
В конце июля 1919 г. 1-й дивизион танков был отведен в Таганрог для приведения в порядок материальной части. Здесь на заводе Неф-Вильде была организована база по ремонту танков.
Примерно в это же время в Новороссийский порт прибыл второй транспорт с танками. Однако с разгрузкой боевых машин дело обстояло не так просто. Дело в том, что танки привозились на особо крупных судах с обширными трюмами. Танки, ввиду их большой массы, грузились на самое дно трюма, а на них и в промежутки между ними укладывали остальной груз. Поэтому, чтобы добраться до танков, сначала необходимо было выгрузить весь остальной груз. В Новороссийске в то время был только один плавучий кран (так называемый «Феодосийский»), который по грузоподъемности и вылету стрелы мог разгружать танки. В архиве удалось обнаружить доклад коменданта военных пристаней Новороссийского порта полковника Калинина (?) (в оригинале фамилия указана неразборчиво. - Прим. авт.), датированный декабрем 1919 г. Этот доклад очень ярко характеризует все проблемы выгрузки танков:
«Когда в трюме остаются одни только танки, к борту подводят плавучий кран, который опускает свой блок с гаком внутрь судна. В это время рабочие под руководством специалистов — танковых офицеров и инженеров застрапливают особыми стальными стропами этот танк, который стоит непосредственно под люком трюма. На гак накладывают петли строп, лебедка начинает выбирать, и танк, удерживаемый и отводимый со всех сторон с большими предосторожностями и остановками, выползает из трюма наружу. Теперь остается отбуксировать кран к тому месту, где стоят платформы, ион плавно опустит свою ношу на одну из них. Но так легко удается поднять один, самое большее два танка, непосредственно стоящих под люком трюма, а остальные приходится подводить подлюк. В трюм опускается: вода, масло, бензин, в танк залезает шофер, пускает в ход двигатель и подводит танк подлюк. Но так как не все танки приходят исправными, их наскоро приходится исправлять, регулировать и заводить, потому что вытащить две с лишним тысячи пудов из какого-либо темного закоулка трюма к люку другими средствами невозможно за отсутствием их в Новороссийске. В моей разгрузочной практике был такой случай: во время маневров ганка в трюме у него лопнула гусеница. Пришлось ее там исправлять, и разгрузка задержалась на сутки.
Для транспортировки танков отбирались американские платформы грузоподъемностью более 20000 пудов, а их на наших железных дорогах очень мало. Часть платформ изготавливали из американских вагонов, снимая с них кузова и усиляя добавочными шпрингелями. Л когда на такую платформу опускали танк, то она давала такие прогибы, что зачастую приходилось строить добавочные сооружения из бревен и шпал для более равномерного распределения нагрузки. На операции по выгрузке танков и погрузки их на платформы при мне всегда приглашались опытные железнодорожные инженеры, которые следили за правильностью работы.
Когда на базе узнавали, что ожидается приход парохода с танками, начиналась подготовительная кампания:
— извещалось управление Владикавказской железной дороги о розыске и доставке нужного количества и подъемной силы платформ;
— в Коммерческом агентстве заказывались специально разработанные деревянные съезды по числу танков;
— предупреждались железнодорожные инженеры Кудрявцев и Леонтович, которые обязывались присутствовать при выгрузке с необходимым персоналом служащих техников для установки танков на платформы.
Обыкновенно по приходу танков все было готово, и установленные на платформы танки составляли один или два поезда и уводились вызванным из Таганрога персоналом приемщиков.
Танки дерутся на фронте со своими платформами. Для боя они сползают по деревянным съездам, а после боя по тем же съездам вползают на платформы и перевозятся в другое место. А так как мы живем за счет старого богатства, а нового ничего не производим, то получается, чем больше у нас танков, тем меньше тяжелых платформ и труднее их добыть».
Общее количество танков, поставленных частям Вооруженных Сил на Юге России, по документам управления Новороссийской военной базы составляет 73 машины (в английской литературе сообщается о 74 поставленных в Россию танках). Прибывали они в следующем порядке:
22 марта 1919 г. на пароходе «Святой Михаил» — 12 танков;
24 июля 1919 г. на пароходе «Ротенфельс» 16 танков;
6 сентября 1919 г. на пароходе «Бородино» — 10 танков;
6 октября 1919 г. на пароходе «Фриенфельдс» — 29 танков;
10 октября 1919 г. на пароходе «Амазис» — 4 танка;
13 октября 1919 г. на пароходе «Костельяно» — 2 танка.
Вновь прибывшие машины направлялись в Таганрог, где на заводе Неф-Вильде приводились в порядок, а затем в «Школе английских танков» из них формировали новые танковые отряды. Так, по состоянию на 19 августа 1919 г. в составе ВСЮР имелся 1-й дивизион танков (четыре отряда): 1-й танковый отряд (два MK-V) – при «Школе английских танков», 2-й танковый отряд (два MK-V и один МК-А) — в Добровольческой армии, 3-й (два МК-А) и 4-й (два МК-А) танковые отряды — при «Школе английских танков», там же имелось еще 19 танков па ремонте и формировании новых частей. Увеличение танкового и бронеавтомобильного парка (к этому времени в составе ВСЮР было четыре броневых автомобильных дивизиона, имевших в своем составе более 40 броневиков) выявило необходимость создания специального органа для управления всеми этими частями. Поэтому 26 августа (8 сентября) 1919 г. приказом главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России № 2173 было сформировано Управление танковых и автоброневых частей, которое занималось формированием новых частей, подготовкой кадров, организацией снабжения запасными частями и горючим, а также ремонтом боевых машин. Благодаря активной работе управления и вновь прибывшим партиям танков, по состоянию на 18 ноября 1919 г. состав танковых частей ВСЮР был следующий:
«1-й дивизион танков:
1-й танковый отряд (три машины) — ремонтируется в Таганроге;
2-й танковый отряд (три машины) — в Добровольческой армии;
3-й танковый отряд (четыре машины) — в войсках Киевской области;
4-й танковый отряд (четыре машины) — передается в конную группу Добровольческой армии.
2-й дивизион танков:
5-й танковый отряд (три машины) — в Добровольческой армии;
6-й танковый отряд (четыре машины) - Б Кавказской армии;
7-й танковый отряд (четыре машины) — в Донской армии;
8-й танковый отряд (четыре машины) — в Добровольческой армии.
Отряды, не входящие в состав дивизионов:
9-й танковый отряд — формируется;
10-й танковый отряд (четыре машины) — направлен в Царицын;
11-й танковый отряд — формируется.
В «Школе английских танков» в Таганроге — 11 машин;
на заводе Неф-Вильде в Таганроге — 16 машин (в ремонте);
в Новороссийске — 11 машин.
ВСЕГО: 71 танк». (Видимо, две машины к этому времени были потеряны в боях.) Некоторые танки даже не покинули территорию Новороссийского порта. В октябре 1919 г. шесть танков были оставлены па волнорезе мола из-за отсутствия нужных железнодорожных платформ. Начавшийся сильный шторм смыл танки в море. Правда, вскоре они были подняты, однако простояли без ремонта па пристани вплоть до взятия Новороссийска красными 27 марта 1920 г.
К сожалению, в отечественных архивах практически отсутствуют документы о деятельности танковых частей Вооруженных Сил на Юге России в периоде июня 1919 г. по март 1920 г. Однако на основании имеющихся материалов можно смело сказать, что использовались они крайне редко, а большую часть времени находились танков полковника Г. Бенуа: «Вспоминая теперь наши, то есть танковых отрядов, боевые действия, я считаю, что наше начальство рассматривало нас как оружие очень ценное и очень необходимое в серьезных случаях и потерять которое было бы очень обидно. Поэтому оно держало нас большинство времени в резерве и лишь в очень необходимых случаях направляло на опасные участки боевых действий. Но так как танковые отряды были связаны в передвижениях с железной дорогой, а из-за частых изменений колеблющегося всегда фронта и неисправности путей, чтобы доехать до намеченного участка боевых действий, необходимо было истратить много времени. Отряд приходил (если за это время еще не изменялось боевое положение) к фронту, а там танки уже были не нужны. Их отправляли обратно, где они ждали нового распоряжения и новых «прогулок» по тылам и фронту армии. В результате танки действовали в очень редких боях, и, скажу откровенно, неудачно, так как оказалось, что это оружие очень легко уязвимое спокойным противником и его артиллерией».
Следует отметить, что танки, спроектированные специально для прорыва глубоко-эшелонированной обороны в условиях позиционной войны на Западном фронте, совершенно не годились для условий гражданской войны в России. При отсутствии сплошной линии фронта и маневренном характере боевых действий эти тихоходные и маломаневренные машины (скорость MK-V составляла 5 - 7, а МК-А 12 - 14 км/ч) были практически бесполезны. А если учесть то обстоятельство, что танки приходили из Великобритании не новые, а уже эксплуатировавшиеся в условиях Западного фронта, то зачастую их скорость была еще ниже, а маневренность еще хуже. Огневая мощь танков практически равнялась таковой у бронеавтомобилей, количество которых в армиях всех воюющих сторон было довольно велико. Причем, если танки имели большее число пулеметов (установленных в корпусе у MK-V и в неподвижной рубке у МК-А), то вооружение броневиков размещалось во вращающихся башнях, что уравнивало их огневую мощь с танками. Вооружение пушечных броневых автомобилей («Ланчесторы» с 37-мм орудием и «Гарфорды» с 76-мм орудием) также размещалось в башнях кругового вращения (у «Ланчестеров») или с обстрелом в 270° (у «Гарфордов»), что имело большие преимущества перед 57-мм орудиями MK-V, установленными в бортовых спонсонах. Бронирование и танков (до 15 мм), и броневых автомобилей (6-8 мм) надежно защищали экипажи от пуль и осколков. Таким образом, в условиях гражданской войны в России танки уступали броневым автомобилям по скорости, маневренности, запасу хода, были с ними на равных по огневой мощи и бронированию и превосходили по проходимости.
Подтверждением всему вышесказанному может служить отрывок из воспоминаний полковника Г. Бенуа: «Тяжелый танк в виде громадного ромба, с гусеницей, которая очень часто рвалась, имел один двигатель, пушку и четыре пулемета, броню 6 - 10 миллиметров и наибольший ход (не удивляйтесь!) 4 километра в час. Легкий — такую же броню, два мотора, четыре пулемета и максимальную скорость в 7 километров в час.
Человек в таких танках начинал задыхаться через час от бензинового перегара и падал в обморок. Нетрудно представить, что любое орудие легко было навести на медленно ползущую громадину, которую легко мог пробить любой артиллерийский снаряд. Броня пропускала снаряд, как масло нож, и танк вспыхивал, наполненный бензиновыми и масляными баками, патронами и снарядами. Много наших танков сгорели, как свечи, вместе с экипажами от снарядов хладнокровного противника.
Конечно, в такой маневренной войне, какая была на юге России, бронеавтомобили были куда более применимы как с одной, так и с другой стороны, но их у нас (т.е. в войсках ВСЮР.- Прим. авт.) было не очень много».
Тем не менее в некоторых случаях танки, особенно более быстроходные «Уиппеты», действовали довольно успешно. Так, в ночь на 27 сентября 1919 г., машины 4-го танкового отряда (три МК-А), приданного 2-му Кубанскому корпусу генерала Улагая, были замаскированы в стогах сена на подступах к станции Котлубань. Утром станцию атаковал 1-й Донской кавалерийский полк красных. Подпустив мчавшихся на полном скаку конников поближе, танки «с лязгом и грохотом» выползли из стогов и, открыв огонь, врезались в атакующую кавалерийскую лаву... Разгром полка красных довершила конница белых.
В ходе наступления красных в октябре 1919 г. — марте 1920 г. в качестве трофеев было захвачено 50 танков (войсками Южного и Юго-восточного фронтов 19 танков, войсками Кавказского фронта 31 танк). Все они были брошены или на заводах, где проходили ремонт, или на железнодорожных платформах из-за невозможности вывести их в тыл. Наибольшее количество танков попало в руки красных при взятии Таганрога (6 января 1920 г.) — 19 машин, Ростова (9 января 1920 г.) — 9 машин и Новороссийска (27 марта 1920 г.) — 18 машин. |
