50 лет назад нацистская Германия напала на Польшу, развязав тем самым 2-ю Мировую войну. Сопротивление, оказанное поляками вероломному агрессору, располагавшему значительным превосходством в танках и авиации, продолжалось недолго (с 1 сентября по 6 октября 1939 г.), но эта короткая кампания отмечена многими славными для польского оружия боевыми эпизодами. К числу последних, безусловно, относятся конные атаки польской кавалерии, которые на фоне тогдашней «войны миров» воспринимались как романтический анахронизм и породили известную легенду о храбрых, но безрассудных уланах, бросавшихся с пиками и саблями на немецкие танки. Созданию этого мифа немало способствовали фашистская пропаганда, которая хотела доказать «природную дикость» поляков, пытавшихся подобными архаичными методами бороться с могучей машиной — творением военного и технического гения германского народа.
Подлинные факты разоблачают лживость этих утверждений. Действительно, в 1939 г. польская кавалерия совершила по крайней мере 6 атак в конном строю, однако только две из них отмечены присутствием на поле боя немецких бронеавтомобилей (1 сентября под Кроянтами) и танков (19 сентября при Вульке Венгловой), причем в обоих эпизодах бронетанковая техника противника не являлась непосредственной целью атакующих улан. Следует отметить, что в польской кавалерии конная атака (szarza*) не являлась тогда регламентированным видом боевых действий. Согласно «общей инструкции для боя» (Ogolnej instrukcji walki), изданной еще в 1930 г., кавалерия должна была двигаться в конном строю, а сражаться — в пешем. На практике, однако, допускались исключения (например, при неожиданном нападении на противника с целью застигнуть его врасплох или при прорыве из окружения). Инициатива конных атак 39-го г. исходила, как правило, от самих командиров кавалерийских частей и подразделений, а в одном случае (под Калушином) польский эскадрон атаковал подобным образом вследствие неправильно понятого приказа старшего начальника.
------------------------------------
* Словом «Szarza» в польском языке обозначается исключительно конная атака, а остальных случаях употребляется термин «atak»
------------------------------------
Честь проведения первой в истории 2-й Мировой войны кавалерийской атаки принадлежит 18-му полку Приморских улан*. Этот полк был образован 25 июня 1919 г. в Познани под именем 4-го Надвислянского уланского, а с февраля 1920 г. стал называться «поморским», получив № 18. В 1920 г. он участвовал в освободительном походе в Поморью, а затем в советско-польской войне. В мирное время 18-й уланский полк был расквартирован в Грудзендзе, в польском Поморье (эту стоянку он получил еще в январе 1920 г.). Свой полковой праздник он отмечал 29 мая: в этот день в 1920 г. 1-й эскадрон полка отправился из Грудзендза на фронт, а ровно через два года президент Польши Станислав Войцеховский вручил поморским уланам их штандарт, изготовленный на пожертвования жителей Поморья.
------------------------------------
* Последнюю кавалерийскую атаку 2-й Мировой войны также совершили поляки: 1 марта 1945 г. два эскадрона улан Войска Польского (из 2-го и 3-го уланских полков 1-й Варшавской кавалерийской бригады) под командой майора В. Богдановича захватили в конном строю местечко Шенфельд (Боруйско) — один из немецких опорных пунктов «Поморского вала». Интересно, что атака была проведена в том же районе, что и первая.
------------------------------------
22 августа 1939 г. полк получил приказ о мобилизации. В этот день из него был выделен сводный эскадрон, который под командой ротмистра Зыгмунта Эртмана расположился сторожевой заставой у деревни Лихновы, чтобы патрулировать ближайший участок польско-германской границы. 25 августа весь полк, завершив мобилизацию, выдвинулся из Грудзендза в район Лихновы, получив задачу обеспечивать левый фланг отряда «Хойнице», а в случае наступления превосходящих сил противника — сдерживать их на общем направлении: двор (хутор) Рацлавки – Езиорки – Сарбиново – Рытель. В это время 18-й уланский полк имел следующий состав: штаб (командир полка – полковник Казимеж Масталеж, заместитель – майор Станислав Малецкий, 1-й адъютант – ротмистр Вацлав Годлевский, 2-й адъютант подпоручик запаса Тадеуш Милецкий, взвод связи – вахмистр Ядзинский); специальный подотдел (противотанковый взвод – подпоручик Роман Чишельский, самокатный взвод и пионерная дружина); капеллан; подотдел квартирмистра (административно-хозяйственный эскадрон под командой полкового квартирмистра ротмистра Влодзимежа Рачинского, полковой обоз, казначей полка, офицер вооружений и химзащиты, врач, ветеринар и офицер продовольственной части); 4 линейных (конных) эскадрона (1-й – ротмистр Эугениуш Щвещчак, 2-й – ротмистр Ян Ладось, 3-й – поручик Шлосовский, 4-й – поручик Глыба-Глыбович) и пулеметный эскадрон (ротмистр Зыгмунт Эртман). После мобилизации полк насчитывал около 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 коней, 2 37-мм противотанковых орудия (вместо 4 штатных), 12 противотанковых ружей, 12 тяжелых (станковых) пулеметов (в том числе 4 вьючных 8 на тачанках), 18 легких (ручных) пулеметов, 2 мотоцикла с колясками и 2 радиостанции. 29 августа к 18-му полку улан присоединились приданная ему 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона, мобилизованная на полевых квартирах. Командир той батареи, капитан Ян Пастурчак имел в своем распоряжении 180 канониров, 248 лошадей. 4 легких орудия (с боекомплектом из 1.440 снарядов) и 2 тяжелых пулемета.
31 августа 1939 г. поморские уланы занимали позицию вблизи границы, вдоль шоссе, ведущего из Хойнице на юг. В боевой оборонительной линии, протянувшейся от двора Замарте (на юге) через деревни Деренговице и Мошченица до Нежиховице и Шенфельд (на севере), были расположены 1-й, 2-й и 3-й (без одного взвода) эскадроны полка, поддержанные частью пулеметного эскадрона и одним противотанковым орудием. На их правом фланге, непосредственно впереди Хойнице, находился 1-й стрелковый батальон подполковника Густава Зачного, на левом — рота пограничной охраны комиссариата Замарте, а еще южнее — 35-й пехотный полк подполковника Яна Малишевского (из 9-й пехотной дивизии). С фронта оборонительная линия 18-го уланского полка, возглавляемая майором Малецким, была прикрыта сторожевыми постами. В полковом резерве у деревни Лихновы располагался 4-й эскадрон, усиленный взводом 3-го эскадрона, тяжелыми пулеметами и противотанковым орудием. Этой частью полка командовал ротмистр Эртман. 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона заняла огневую позицию в районе двора Рацлавкию имея наблюдательный пункт вблизи деревни Лихновы, где размещался на квартире командир поморских улан полковник Масталеж. Последняя ночь перед вторжением была тревожной. Уланские патрули, наблюдавшие за границей, слышали в темноте шум многочисленных моторов, раздававшийся со стороны Германии. Накануне днем они видели, как направляются к польской границе эшелоны с немецкими войсками и боевой техникой. Около 1.00 1 сентября полк получил из штаба группы прикрытия «Черск» приказ удвоить бдительность. В связи с этим полковник Мастелаж в 3.00 собрал на своей квартире офицеров, чтобы ознакомить их с общей обстановкой и повторить еще раз задачу полка. Около 4.15 участники собрания услыхали со стороны Хойнице глухие раскатистые звуки. Сначала они подумала, что там идет гроза, но когда грохот повторился, в нем распознали артиллерийскую канонаду. Полковник прервал совещание и велел офицерам вернуться на свои места.
Сторожевые посты полка доложили, что на них движется сильный неприятель (пехота и броневики). Утро было холодное, над землей стоял густой туман, который очень затруднял ведение боя. В это время на всем участке обороны отряда «Хойнице» границу Польши перешла 20-я немецкая мотопехотная дивизия*, наступавшая на левом фланге 19-го танкового корпуса генерала Гейнца Гудериана. Ближайшей задачей этой дивизии являлся захват города Хойнице, а в дальнейшем она должна была подвигаться через Тухольскую пустошь и город Оше на Грудзендз. Непосредственно против позиции поморских улан действовал 76-й мотопехотный полк 20-й дивизии**, а южнее его — 2-я мотопехотная дивизия вермахта, которая должна была прорвать пограничные укрепления на участке 35-го полка польской пехоты, а затем наступать к городу Тухоля.
------------------------------------
* 20-я мотопехотная (гамбургская) дивизия (командир — генерал-лейтенант М. Викторин) имела в своем составе: 69-й, 76-й, 90-й моторизованные пехотные и 56-й артиллерийский полки, 20-й наблюдательный (АИР), 20-й истребительно-противотанковый, 20-й разведывательный дивизионы, 20-й пионерный батальон и 20-й дивизион связи.
** 76-й моторизованный пехотный полк (командир — полковник Рейнхардт) имел в своем составе три батальона: 1-й (подполковник Шрепфер), 2-й (майор Леммель) и 3-й (подполковник Бойе). В каждом батальоне было четыре роты (три стрелковые и одна пулеметная). 27 ручных и 14 станковых пулеметов, 9 легких и 6 средних минометов.
------------------------------------
Сторожевые посты 18-го уланского полка не смогли сдержать натиска во много раз более сильного противника и отступили, потеряв убитыми своих командиров — подпоручиков Дембского и Московского. Немцы 3стремились на оборонительную линию улан, перед которой, однако, были задержаны огнем пулеметов и противотанковой пушки. В 5.45 над наблюдательным пунктом и позицией 2-й батареи 11-го конно-артиллерийского дивизиона начал кружить самолет противника. По приказу капитана Пастурчака оба батарейных пулемета (под командой подхорунжего Карнковского) обстреляли эту воздушную цель и поразили ее в тот момент, когда она показалась в просвете между тучами. Сбитый немецкий самолет упал в 80 м от наблюдательного пункта батареи, его пилот был убит, а штурман тяжело ранен.
76-й мотопехотный полк, поддержанный бронеавтомобилями, возобновил вскоре свое наступление в направлении деревни Лихновы, одновременно угрожая обходом левому флангу улан. Последнее обстоятельство вынудило полковника Масталежа около 8.00 начать отвод своих эскадронов на новую линию обороны в районе Павлово-Рацлавки. Около 9.00 2-й эскадрон полка (правофланговый), отойдя к деревне Агновице, был там прижат к земле пулеметным огнем и не мог отрываться от сильно наседавшей на него немецкой пехоты. Тогда, по предложению капитана Пастурчака, полковник Масталеж послал офицера к ротмистру Ладосю с тем, чтобы последний отметил на карте расположение своего эскадрона. Получив эти данные, конная батарея открыла огонь по немцам. Серия стальных гранат с моментальным взрывателем, выпущенная из польских орудий*, легла в 50 м перед стрелковой цепью улан, заставив противника остановиться. 2-й эскадрон смог после этого отступить вслед за 1-м и 3-м эскадронами полка.
------------------------------------
* На вооружении польской артиллерии в 1939 г. находились старые орудия русского производства (3-дюймовки образца 1902 г., переделанные в 1926 г. под калибр 75 мм). Польские солдаты называли их «православными».
------------------------------------
Туман начал рассеиваться, когда немецкие бронеавтомобили 20-го разведывательного дивизиона*, двигаясь впереди своей пехоты, появились у охваченной пламенем деревни Лихновы. Здесь они были встречены меткими выстрелами противотанковых пушек и ружей уланского полка. Вскоре несколько бронемашин противника уже горело, а остальные быстро откатывались назад. Командир противотанкового взвода подпоручик Чишельский лично подбил 3 бронеавтомобиля, но сам был поражен немецкой пулей в шею и скончался на месте. Прекратив наступление, немцы начали обстреливать новую оборонительную позицию поляков своей артиллерией. С 4.45 до 10.00 противник смог продвинуться на участке 18-го уланского полка на расстояние около 8 км, остановившись перед линией его обороны, проходившей от стыка с позиций 1-го стрелкового батальона через Павлувко и Павлово до Рацлавок. Левый фланг этой боевой линии, прикрытый взводом полковых самокатчиков, был открыт, и его легко могли обойти немецкие части, разбившие польскую пограничную стражу в районе Замарте-Камень.
------------------------------------
* 20-й разведывательный дивизион, которым командовал майор Шенфельд, состоял из двух эскадронов (мотоциклетно-стрелкового и бронеавтомобильного).
------------------------------------
Около 11.00 полковник Масталеж, получивший от самокатного взвода донесение об обходе противником южного фланга, приказал своему полку и приданной ему конной батареи отступить на рубеж железной дороги в районе Павлово-Рацлавки. Около 12.00 немцы развернули для наступления на эту позицию два батальона пехоты (76-го полка), но удачные действия батареи капитана Пастурчака, открывшей стрельбу шрапнелью, а затем стальными гранатами, сорвали вражескую атаку. В течение 40 минут батарея выпустила половину своего боекомплекта, причем стволы так разогрелись, что их пришлось специально охлаждать (у одной пушки от перегрева разорвался ствол и был сломан замок).
Польские уланы и канониры стойко выдерживали огонь артиллерии и налеты бомбардировщиков, но около 14.00 ситуация резко осложнилась, так как частям 20-й немецкой мотопехотной дивизии удалось благодаря численному превосходству вытеснить из Хойнице 1-й стрелковый батальон. Создалась угроза правому флангу уланского полка, поэтому полковник Масталеж отвел его не новую позицию: 1-й, 2-й и 3-й эскадроны организовали оборону на рубеже Нова Церква – Стерново, 4-й эскадрон (резервный) расположился позади них. В районе Якубово – Лотынь, а 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона встала на опушке леса северо-восточнее Лотыня.
Около 15.00 1-й стрелковый батальон, защищавший район Хойнице, и действовавший севернее батальон национальной обороны «Черск» начали отход на новую оборонительную линию за рекой Брда. Немецкие войска, наступавшие с юга, угрожали перерезать польской пехоте путь отступления. Чтобы избежать этого, командир отряда «Хойнице» полковник Маевский, посоветовавшись с генералом Гжмот-Скотницким, приказал полковнику Масталежу с частью 18-го уланского полка, оторвавшейся от противника, нанести контрудар по немецкой пехоте в районе деревни Кроянты. Для усиления улан генерал решил направить часть резерва группы «Черск» (эскадрон танкеток TK из 81-го бронедивизиона и эскадрон самокатчиков Поморской кавалерийской бригады). Около 17.00 в распоряжение полковника Масталежа прибыл с эскадроном танкеток командир 81-го бронедивизиона майор Франтишек Шыстовский*. В это время офицер связи (поручик 13-го полка Висленских улан Гжегош Цыдзик) привез приказ генерала Гжмот-Скотницкого, согласно которому 18-й уланский полк должен был перед сумерками ударить по немцам всеми своими силами, а затем, оставив один эскадрон в соприкосновении с противником, отступить за Брду и там закрепиться. Кроме того, согласно одной неподтвержденной версии, генерал прислал полковнику Масталежу, с которым вместе служил в легионах Пилсудского, короткую записку следующего содержания: «Заклинаю тебя, Казю (уменьшительное от имени Казимеж), нашей легионерской частью, задержи немецкое наступление».
------------------------------------
* Эскадрон танкеток TK (13 боевых машин) остановился на шоссе в лесу у перекрестка дорог напротив Нова Церкви). Некоторое время спустя командир 81-го бронедивизиона, не дождавшись приказов начальства, по собственной инициативе приказал эскадрону наступать на Нову Цервев. Выезжая из леса, польские танкетки обнаружили моторизованную колонну немецкой пехоты и открыли по ней огонь из пулеметов. Пехотинцы противника выскочили из грузовиков и, понеся большие потери, побежали к лесу. Ров, непроходимый для танкеток TK, помешал полякам организовать преследование. Танковый эскадрон без потерь вернулся на исходную позицию, а поздно вечером отшел обратно в Черск.
------------------------------------
Оценив сложившуюся ситуацию, командир поморских улан приказал 3-му эскадрону (без 1-го взвода) и двум взводам пулеметного эскадрона оставаться на занимаемой позиции (в районе деревни Стерново), дожидаясь подхода танкового и самокатного эскадронов; 4-му эскадрону (без 1-го взвода) и взводу пулеметчиков перейти в район Лотыня и удерживать край леса к западу от Езиорок (у шоссе Хойнице – Рытель). Все три вышеупомянутые эскадрона вместе с конной батареей капитана Пастурчака находились под командой ротмистра Эртмана. Конный маневренный отряд во главе с майором Малецким (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов) должен был через деревни Крушки, Кроянты и Павлово выйти к 19.00 в тыл немецкий пехоте, атаковать ее, а затем отступить на Граново и далее к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.
Узнав об этой диспозиции и приказе полковника Масталежа, поручик Цыдзик (офицер связи генерала Гжмот-Скотницкого) усомнился в целесообразности такого решения. «Не лучше было бы, пан полковник, наступать в пешем строю?» — спросил он с беспокойством. В жилах Масталежа взыграла кровь старого солдата. «Не учите меня, пан поручик, как следует исполнять невыполнимые приказы», — сказал он с раздражением в голосе. «Так точно», — ответил Цыдзик, но все-таки связался по телефону с начальником группы прикрытия «Черск» и сообщил ему о намерениях Масталежа. Выслушав своего офицера связи, генерал Гжмот-Скотницкий согласился с его доводами и лично отправился на командный пункт 18-го уланского полка. Однако он опоздал: конная группа майора Малецкого, выступившая в 17.30, уже совершила свой рейд в тыл неприятеля.
На марше охранение маневренного отряда обеспечивал 1-й взвод 4-го эскадрона под командой поручика Урановича. Пройдя около 10 км, дивизион майора Малецкого оказался в лесу недалеко от деревни Крушки, северо-восточнее Кроянт. Приближалось время, назначенное для начала атаки (19.00), а до исходного района Павлова было еще 7 км, когда головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, бивакировавший в 300 – 400 м от лесной опушки. Майор Малейкий решил атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. Он построил свой дивизион в два эшелона: впереди 1-й эскадрон (ротмистра Щвещчака), развернутый в линию взводов, а за ним на дистанции 200 м 2-й эскадрон (ротмистра Ладося), в таком же боевом порядке. Численность обоих эскадронов составляла тогда примерно 200 всадников*. Уланы, одетые в полевые мундиры, были вооружены саблями и кавалерийскими карабинами**. На головах они имели каски французского образца (модели Адриана).
------------------------------------
* Утром 1 сентября 1939 г. 1-й и 2-й эскадроны поморских улан (вместе с двумя взводами 3-го и 4-го эскадронов) насчитывали в строю 256 человек, но с начала боевых действий до 17.30 они потеряли около 20 % своего личного состава.
** Свои пики полк оставил в депо, сохранив в строю лишь несколько штук (в качестве эскадронных значков).
------------------------------------
По старинной команде «szable dlon» («Сабли вон!») уланы быстро и слажено обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В тот момент, когда эскадроны лихо развернулись на опушке леса, на их флангах появился со своим штабом полковник Масталеж. Догнав дивизион Малецкого, полковой командир захотел лично принять участие в конной атаке. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага, ошеломленного столь неожиданным нападением. Немецкий батальон, не принявший должных мер предосторожности, был застигнут врасплох и в панике рассыпался по полю. Кавалеристы, настигая бегущих, беспощадно рубили их саблями. Однако этот триумф кавалерии продолжался недолго. Увлеченные своей блестящей атакой, поляки не заметили несколько бронеавтомобилей противника, укрытых в лесу. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли во фланг скачущим эскадронам частый пулеметный огонь. Спрятанная в зарослях немецкая пушка также начала обстреливать улан. Десятки коней и людей пали от вражеских пуль и снарядов… Адъютант полка ротмистр Годлевский, рухнув на землю вместе с убитой под ним лошадью, видел, как в нескольких метрах от него погиб полковник Масталеж. Полковой командир и его верный конь были сражены наповал одной и той же очередью.
Понеся большие потери, дивизион майора Малецкого отступил за ближайший лесистый гребень, где укрылся от неприятельского огня. Кроме полковника Масталежа, были убиты 2 офицера (командир 1-го эскадрона ротмистр Щвещчак и 2-й адъютант, поручик запаса Милецкий) и 23 улана. Поручик Антоний Унруг и около 50 улан были тяжело ранены. Только половина участвовавших в атаке всадников собрались в лесу возле шоссе Хойнице – Рытель.
Вскоре на месте сбора уцелевших улан появился генерал Гжмот-Скотницкий, прибывший на автомобиле вместе с несколькими офицерами (в их числе находился и командир 1-го дивизиона 9-го легкого артиллерийского полка капитан Юзеф Амстер). Майор Малецкий доложил генералу о ходе атаки и понесенных дивизионом тяжелых потерях. Свидетелем данного рапорта был поручик артиллерии Станислав Славинский, прикомандированный к штабу армии «Поможе». Он еще раньше приехал к сборному пункту уланских эскадронов и теперь подошел к начальнику группы прикрытия «Черск» за инструкциями. «Прошу Вас донести (в штаб армии) обо всем, что Вы здесь видели, — сказал ему Гжмот-Скотницкий. — Я приказа об этой конной атаке не отдавал и не способен был ее предотвратить». Круто повернувшись, генерал быстрым шагом направился к стоящему вдали автомобилю. Уже садясь в машину, он подозвал майора Малецкого и командира 2-го эскадрона ротмистра Ладося и приказал им с остатками дивизиона спешно отходить в направлении Рытеля, забрав с собой раненых и боевое снаряжение.
В то время, когда дивизион майора Малецкого совершил свой обходной маневр, атаковал под Кроянтами, а затем отступал за Брду, остальные эскадроны 18-го уланского полка (3-й, 4-й и пулеметный), поддержанные самокатным эскадроном Поморской кавалерийской бригады и 2-й батареей 11-го конно-артиллерийского дивизиона, обороняли рубежи Стерново – Лотынь – Якубово. Около 20.00 командовавший этим отрядом ротмистр Эртман получил приказ любой ценой удержать до 22.00 западный край леса с районе Якубово – двор Езиорки, а затем отойти за Брду. Во исполнение данного приказа 3-й эскадрон (поручика Шлосовского) перешел из Стернова на опушку леса Якубово – Езиорки, оседлав шоссе Хойнице – Рытель. За ним отступил к Рытелю бригадный эскадрон самокатчиков, а конная батарея капитана Пастурчака заняла новую огневую позицию позади 3-го эскадрона, юго-восточнее деревни Млынки. 4-й эскадрон (поручика Глыбы-Глыбовича) прикрывал эту перегруппировку и должен был отойти последним.
Около 21.00 батальоны 76-го немецкого мотопехотного полка начали сильное наступление на 3-й эскадрон приморских улан и оттеснили его за шоссе, к самой опушке леса. В результате 4-й эскадрон, еще не успевший отступить, был отрезан противником и разбит (лишь его остатки ночью смогли пробиться в район Рытеля). 3-й эскадрон в ночь на 2 сентября благополучно отошел к Рытелю, испортив за собой шоссейную дорогу. К полуночи весь 18-й уланский полк собрался в деревне Квьеки (под Рытелем), образовав резерв отряда «Хойнице». Команду над полком вместо убитого полковника Масталежа принял майор Малецкий.
Бой 1 сентября 1939 г. дорого обошелся поморским уланам, потерявшим до 60 % людей и коней, 7 пулеметов, 2 противотанковых орудия и радиостанцию. Однако эти жертвы не пропали даром. Благодяря самоотверженным действиям полка, в том числе и лихой атаке под Кроянтами, была сорвана попытка противника, располагавшего большим перевесом в живой силе и технике, отрезать путь отступления пехоте польского отряда «Хойнице» (последняя ночью собралась за Брдой и вновь организовала там линию обороны).
Возвращаясь к конной атаке под Кроянтами, следует привести посвященные ей строки воспоминаний «отца германской танковой мощи» Гудериана. «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действия наших танков, — писал знаменитый генерал вермахта, — атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери». Факты, уже известные читателю настоящей статьи, разоблачают лживость этой цитаты, превратившей 3 неполных польских эскадрона в целую бригаду, немецкие броневики — в танки, а 26 убитых и 50 раненых улан — в «чудовищные потери». Подобную клевету маневренная, хорошо обученная, имевшая превосходный личный состав кавалерия 2-й Речи Посполитой неоднократно опровергала на поле боя. В трагические дни сентября 1939 г. она достойно противостояла сильному врагу и нередко побеждала его, сражаясь как в пешем, так и в конном строю, и в обороне и в наступлении. |
